Нарративная мастерская
+7 (499) 321-20-86
 

Heart and Soul
of narrative practice. Personal opinion

Впечатления от воркшопа Дэвида Эпстона
МАША ИЗОСИМОВА
Маша Изосимова, нарративный практик

Изучает системную семейную терапию, учится в магистратуре. Недавно переехала из Москвы в Аризону (США), где интенсивно знакомится с местным психотерапевтическим сообществом.

“
При подготовке этого вебинара, переслушивая аудио, которые записала на воркшопе, перечитывая литературу, которую Дэвид рекомендовал и которую я сама нашла,
думала о том, по зубам ли я задачу себе взяла?
Предыстория
Как я попала на воркшоп «Heart and Soul of narrative practice. Personal opinion»
Я познакомилась с марселой поланко* благодаря январскому воркшопу. После него, будучи не очень скромным человеком, я написала ей о том, что есть такая я - Маша, которая только что приехала в Аризону и очень хочет коммуникаций с американским нарративным сообществом. Я была удивлена, но марсела мне ответила. Уже в феврале мы с ней встретились в Сан-Диего, проговорили полтора часа, и она позвала меня на воркшоп Дэвид Эпстона в университете Сан-Диего, где она преподает.
Примечание*: Марсела предпочитает писать свои имя и фамилию с маленькой буквы
Тогда я даже не спросила тему, потому что возможность познакомиться с Дэвидом Эпстоном лично и услышать его выступление уже интересно для такого человека, как я, который сидел себе тихонько в России, смотрел видео с Майклом Уайтом, учился. Для меня это был отличный шанс прикоснуться к нарративной практике напрямую в другой стране. Так я оказалась на этом воркшопе.

Прежде, чем перейти к содержательной части, в которой поделюсь своими впечатлениями об этом мероприятии, хотела бы напомнить слова Майкла Уайта из его разговора с Дэвидом Эпстоном в 2004 году, если не ошибаюсь. Здесь я обращаюсь к статье Дэвида, где он описывает их короткие диалоги.

Майкл делился своим разочарованием, что так мало людей занимается развитием нарративной практики и пытается найти свой язык. Он говорил, что многие смотрят на его карты с открытыми глазами и просто копируют их. По мнению Майкла, с одной стороны, это здорово, потому что позволяет сначала научиться играть, а затем уже импровизировать. Но, с другой стороны, нарративному практику очень важно иметь свой особый язык и вообще развивать новые направления.

В связи с этим у меня возникла идея поделиться своими впечатлениями от воркшопа Дэвида и теми знаниями, которые я там получила. К вопросу о том, почему так важен особый язык у нарративного практика я вернусь чуть позже. Прежде всего мне хочется спросить, как вы понимаете Heart and Soul of narrative practice - «душу и сердце» нарративной практики?

На самом деле, слово «понимаете» кажется мне не совсем подходящим. Мне больше нравятся слова «видите и чувствуете». Может быть, даже «понимаете», но понимаете не головой. Что является сердцевиной нарративной практики с вашей точки зрения?
  • Олеся Симонова
    Душа и сердце для меня – это прозрачность диалога и вера в человека.
  • Кристина Николаева
    Вопрос про сердце и душу нарративной практики заставил меня призадуматься)) Первое, что сейчас приходит на ум – это давать человеку возможность самому принимать решения, выбирать все самому, даже вопросы) И вера в то, что человек сам действует в ответ на трудности, и внимательность к этому)
Когда я готовила этот вебинар, поняла, что все, о чем говорил Дэвид, в том числе новейший вокабуляр, которым он с нами поделился, связано с тем, как он видит для себя развитие нарративной практики. Этот вокабуляр, который который отражает то, чем Дэвид сейчас занимается, я постараюсь передать с помощью историй, отсылки к различным писателям и философским основам.

Долго думала (и до сих пор у меня нет четкого ответа), в какой последовательности все это изложить. Поэтому решила пойти по пути Дэвида, как делал он на нашей встрече. Сначала он рассказал про структуру воркшопа: что он будет состоять из вокабуляра и историй. Давид делился с нами терминами и понятиями, которыми он оперирует в направлении нарративной практики, которое считает для себя сейчас важным, и подкреплял их историями из практики, зачитывая транскрипты и показывая видео сессий,.
Признаюсь, что во время воркшопа мне было сложно, поскольку там не было переводчика, я впервые слушала истории про нарративную практику на неродном языке. Думаю, что вы слышали от Марселы, да и так понятно, насколько важен язык в нарративе.

В силу трудностей перевода многие термины я воспринимала отдельно, хотя они мне очень отзывались, в том числе:

  • Moral agency - моральный выбор;
  • Moral activism - моральная активность;
  • Values and purposes - ценности и цели;
  • Purpose (-s) for living - цель/смысл жизни;
  • Moral character - моральные качества/облик.

Как проходил воркшоп
Дэвид начал с перечисления старого и новейшего вокабуляра нарративной практики, а дальше он обращался к транскриптам встреч в рамках обучения и в особо сложных случаях, иллюстрирующие разные приемы.
В интернете вы легко можете найти информацию о работе Дэвида Эпстона, поскольку есть достаточно много разных ресурсов, где он делится своими знаниями. Но важно понимать, что он работает в основном в Америке, а в этой стране (как в Англии и в Австралии) психотерапия входит в страховку. Поэтому психологам нужно постоянно доказывать ее эффективность, работать быстро и показывать результаты определенного рода. Вторая часть деятельности Дэвида – работа со студентами - тоже должна быть максимально эффективной. Это ограничивающие, но при этом расширяющие (на мой взгляд) факторы, поскольку требуют высокой ответственности за происходящее.
Дальше Дэвид предложил к обсуждению 4 кейса, каждый из которых занял примерно час времени. Мне бы хотелось сейчас обратиться к ним в поиске хороших вопросов, которые я слышала во время воркшопа. Но ввиду ограниченности времени нашего семинара я затрону их вкратце, а чтобы вы могли по-настоящему прикоснуться к тому, как Дэвид задает вопросы, формулирует их, и увидеть их в работе, поделюсь транскриптами каждого случая.
история Мариссы
Первый кейс - история Мариссы – это самые основы нарративной практики. Через этот кейс Дэвид показал, как он вообще видит клиента в своей работе.
Марисса была 21-м ребенком в семье, жила в клетке, с ней обращались как с животным. Ее биологический отец умер, когда ей было 5 лет, и он был единственным человеком, который дарил ей доброту и человеческое тепло.

David Epston
«Collected papers»

(Marissa revisits)
В книге описана история Мариссы и приведены диалоги, которые Дэвид вел с девушкой. Из них видно, как это было, когда он с ней только познакомился, и когда они встретились через 4,5 года. Здесь Дэвид использовал работу с письмами. Через эту историю он начал по факту рассказывать нам про новейший вокабуляр, в основе которого лежит невероятная индивидуальность каждого человека. Он задал нам вопрос, который поставил немножко в тупик аудиторию. До сих пор, даже зная ответ на него, я нахожусь тоже немножко в удивлении. Дэвид спросил:

- Как вы думаете, где лучше всего можно увидеть невероятную индивидуальность человека? Где можно про нее многое услышать?

А как вы думаете, в каких жизненных ситуациях и обстоятельствах мы можем услышать вдохновляющую человеческую историю про его индивидуальность?
  • Олеся Симонова
    В сложных жизненных ситуациях или на свадьбе.
Из зала тоже выдавались различные комментарии, где можно увидеть человека с его историей. Дэвид же сказал, что это похороны и поминки. Там обычно мы слышим посыл про историю человека. Я тоже задалась вопросом – почему не на свадьбе? Но обычно на свадьбе говорят про двоих. В целом я согласилась с Дэвидом, вспомнив фильмы, которые видела, и похороны, на которых была. Действительно, это то место, где образ каждого человека преподносится невероятно полно.
living memorials
Также Дэвид рассказал про living memorials. На воркшопе всем было ясно, о чем Дэвид говорит, а я сидела и пыталась догадаться по смыслу. Я начала гуглить, что это такое, и нашла два варианта:

  • Во-первых, можно самому создать living memorial – например, это сад, куда ты можешь приходить и вспоминать человека, или просто посадить в его честь цветок.

  • Сейчас на западе популярны мероприятия, когда человека чествуют перед смертью, но при жизни. «Живой мемориал» позволяет умирающему принять участие в мероприятии, на котором, к сожалению, он не сможет присутствовать – на своих похоронах. Это дает возможность человеку почувствовать соприкосновение со своим Image Intellect.



By Bill Ward Star Tribune
Novel Vocabulary
Новейший вокабуляр
Признаюсь, мне сложно структурировать и систематизировать новейший вокабуляр, потому что эти термины так или иначе переплетаются и поддерживаются книжками и понятиями, к которым отсылал Дэвид.
Например, говоря про purpose (-s) for living, он обратился к понятию Икигай, а рассказывая о том, кто впервые обозначил в литературе смысл жизни, - к произведениям Льва Толстого.

Меня это настолько заинтересовало, что я перечитала эти книги, и поняла, что очень им благодарна.

Дэвид обращается к Толстому, как к тому, кто первый во всеуслышание заговорил о своих purpose (-s) for living, и создал целое эссе, в котором их исследует. Приведу несколько цитат, чтобы объяснить термин purpose (-s) for living. Часть из них использовал Дэвид, другие я нашла сама.

Лев Толстой:

«Смерть Ивана Ильича»

«Исповедь»

«Вопрос мой — тот, который в пятьдесят лет привел меня к самоубийству, был самый простой вопрос, лежащий в душе каждого человека, от глупого ребёнка до мудрейшего старца, — тот вопрос, без которого жизнь невозможна, как я и испытал это на деле. Вопрос состоит в том: «Что выйдет из того, что я делаю нынче, что буду делать завтра, — что выйдет из всей моей жизни?» Иначе выраженный, вопрос будет такой: «Зачем мне жить, зачем чего-нибудь желать, зачем что-нибудь делать?» Ещё иначе выразить вопрос можно так: «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?»

«Я чуял, что если я хочу жить и понимать смысл жизни, то искать этого смысла жизни мне надо не у тех, которые потеряли смысл жизни и хотят убить себя, а у тех миллиардов отживших и живых людей, которые делают жизнь и на себе несут свою и нашу жизнь.

«Разум работал, но работало и еще что-то другое, что я не могу назвать иначе, как сознанием жизни. Работала еще та сила, которая заставляла меня обращать внимание на то, а не на это, и эта-то сила и вывела меня из моего отчаянного положения и совершенно иначе направила разум. Эта сила заставила меня обратить внимание на то, что я с сотнями подобных мне людей не есть все человечество, что жизни человечества я еще не знаю».

Лев Толстой «Исповедь»
Второе произведение «Смерть Ивана Ильича» - это достаточно автобиографичная история в смысле посылов, которые Толстой туда внес. К ней тоже можно обратиться за лучшим пониманием термина purpose (-s) for living, на котором по мнению по Дэвида Эпстона основаны Heart and Soul of narrative practice.
Ikigai
Также Дэвид сказал о том, что смысл и цель жизни понимает, как Икигай. Он обратился к своему другу Суми, который помог ему максимально раскрыть это понятие, потому что интернет выдает одно определение, а люди, которые используют Икигай в своей жизни, мыслят его совершенно иначе. Приведу фрагмент письма Суми, которое получил Дэвид:
«Вообще говоря, я не слышал, чтобы Икигай использовали в универсальном значении, что у него есть некоторое определение. Большую часть времени Икигай обозначает то, что ты открываешь в своей жизни сочетания сладкого, кислого, соленого и т.д. Есть разные способы использования слова Икигай: например, наблюдение за моими детьми – это мой Икигай в каждом моменте. Мой Икигай – это танцы. Мой Икигай – это работа.

Очень важно, в каком контексте человек использует Икигай в своей жизни, потому что нет универсального определения. У каждого Икигай будет своим».

Из письма Суми


Письмо про Ikigai (по запросу);

Статья в Википедии.

В реальности контекст, в котором люди употребляют слово Икигай, следующий:

- У меня нет Икигая в своей жизни (я не знаю, зачем я живу).

- Я хочу что-то вроде Икигая в своей жизни (мне надоело крутиться взад и вперед между работой и домом, у меня нет друзей или хобби).

- У меня нет такого Икигая (который я вижу у других людей).
Очевидно, что это как раз про purpose (-s) for living, которые очень важны для Дэвида. Когда Дэвид нам рассказывал про цели и смысл жизни, он пытался нам объяснить, что для каждого человека это что-то свое, и это формулируется в контексте. Зачем человек вообще существует, он определяет сам. Хотя Толстой, наоборот, пытается найти универсальный ответ, но в конце приходит к чему-то своему - это можно увидеть в «Исповеди».
Insider Witnessing Practices
История
Эшли и Триши
Здесь я впервые столкнулась с практикой обращения к внутреннему свидетелю (Insider Witnessing Practices), про которую ничего не слышала в России, и была удивлена такому развитию нарративного подхода.
Изначально Insider Witnessing Practices имели формат так называемого призматического диалога, супервизии, которую проводили Дэвид Эпстон и Дэвид Марстон, с которым я также познакомилась. Сложно объяснить эту практику вкратце, поэтому, если интересно, с удовольствием расскажу о ней на отдельном вебинаре. Но уже сейчас вы можете познакомиться с основами Insider Witnessing Practices самостоятельно.

Дэвид нам дал задание пронаблюдать, сколько раз и какие вопросы он задает, расспрашивая Эшли про ее purpose (-s) for living, и какие они нашли цели. Мне было интересно узнать, как Дэвид видит работу со своими собеседниками, как в рамках нарратива пытается понять другого человека, его purpose (-s) for living, моральный облик и моральную активность. Дэвид ссылался на слова Майкла Уайта о том, что сначала мы очаровываемся и вдохновляемся людьми, а затем они очаровываются собой. Он привел фразу Майкла:
«Магия, которую чувствуешь в ее присутствии».

Говоря про то, как почувствовать эту магию, как быть очарованным, Дэвид обратился к термину, который ввел Гарсиа Лорка – дуэнде.
Duende
Когда Дэвид рассказывал про дуэнде, я не вполне поняла, что он имел в виду. Он зачитывал ряд поэм, но, видимо, Лорка в переводе на английский, а потом на русский совершенно перестал мной восприниматься. Поэтому я обратилась к эссе Лорки «Дуэнде, тема с вариациями».

«Итак, дуэнде — это мощь, а не труд, битва, а не мысль. Помню, один старый гитарист говорил: «Дуэнде не в горле, это приходит изнутри, от самых подошв». Значит, дело не в таланте, а в сопричастности, в крови, иными словами — в древнейшей культуре, в даре творчества».

«Ангел и муза нисходят. Ангел дарует свет, муза — склад (у нее учился Гесиод). Золотой лист или складку тупики в лавровой своей рощице поэт берет за образец. А с дуэнде иначе: его надо будить самому, в тайниках крови. Но прежде — отстранить ангела, отшвырнуть музу и не трепетать перед фиалковой поэзией восемнадцатого века и монументом телескопа, где за стеклами дышит на ладан истощенная правилами муза. Только с дуэнде бьются по-настоящему».

«Но путей к дуэнде нет ни на одной карте и ни в одном уставе. Лишь известно, что дуэнде, как звенящие стеклом тропики, сжигает кровь, иссушает, сметает уютную, затверженную геометрию, ломает стиль».

«Великое искусство зависит от яркого осознания смерти, связи с почвой страны и признания ограниченности разума»

«Но дуэнде не появится, пока не почует смерть, пока не переступит ее порог, пока не уверится, что всколыхнет те наши струны, которым нет утешения и не будет».

Гарсиа Лорка «Дуэнде, тема с вариациями»
Здесь звучит формулировка «tener duende» – иметь дуэнде - как будто бы про purpose (-s) for living. Это может быть свободно переведено, как «иметь душу и сердце» - высшее состояние душевного волнения, выраженное и подлинное, очень часто связанное с моментом.

Лорка говорил о том, что у каждого народа свой дуэнде и рассматривал дуэнде в связи с активным творчеством:

«Каждый человек, каждый художник (будь то Ницше или Сезанн) одолевает новую ступеньку совершенства в единоборстве с дуэнде. Не с ангелом, как нас учили, и не с музой, а с дуэнде. Различие касается самой сути творчества».
Дэвид же связывает дуэнде с впечатлением от человека и вдохновением от него. Нарративная практика, с точки зрения Дэвида Эпстона, пытается понять человека – вдохновляясь им, чувствуя магию в присутствии, и эта магия, пусть даже маленькая, но дуэнде.



    • Garcia Lorca «Theory and play of the Duende»
    • Гарсия Лорка «Дуэндэ, тема с вариациями»
    Вообще очень важно обращаться к литературе. На мой взгляд, здесь мои цитаты выдернуты из контекста, как и цитаты Дэвида на воркшопе. Поэтому я себя там чувствовала очень ограничено, и очень рада, что смогла вернуться к ним самостоятельно, перечитав Толстого и Гарсиа Лорку.
    • Дина Жужлева:
      Пример использования дуэнде в арт-терапии: мы целый год писали на большом холсте метр на метр одну картину, меняя ее после каждой сессии с клиентами, таким образом запечатлевая неуловимые метаморфозы в историях клиентов и наших отношений.
    Moral Character
    (моральный облик, или моральные качества)
    История Виолы про Джоэла и история Карен про Джейн и ее сына Тима
    У меня есть ощущение, что перевод «моральный облик/качества» не совсем точный. С этим мы часто сталкиваемся в переводных историях, особенно на испанский, а уж тем более на русский, несмотря на богатство нашего языка.

    Интервью с Виолой про Джоэла (по запросу);

    Интервью с Карен про Джейн и ее сына Тима (по запросу);

    Книги Уильяма Джеймса.
    В интервью с Виолой Дэвид задает конкретно вопросы про Moral Character. По словам Дэвида, и я с ним согласна, сложно говорить про моральные качества, не окунаясь в Insider Witnessing Practices. Поэтому с удовольствием готова это обсудить на другой встрече.

    Когда Дэвид говорил про moral agency и пришедший ему на смену moral activism, скорее, он имел в виду, moral deliberation. Для нарративного практика это умение погрузить собеседника в «моральные размышления» посредством вопросов. На самом деле Insider Witnessing Practices была построена для того, чтобы помогать клиентам практиков через помощь самим практикам. В интервью с Карен (про Джейн и ее сына Тима) можно найти те самые вопросы про «моральные рассуждения».
    Про вопросы

    На воркшопе мы услышали, какие вопросы задает Дэвид. На мой взгляд они звучат несколько иначе, чем вопросы Майкла Уайта, иногда более «жестко» что ли.

    Дэвида спросили, как рождаются его вопросы, которые легко и плавно перетекают один в другой. Отвечая, Дэвид обратился к цитате Уильяма Джеймса:

    «Я часто думал, что лучший способ определить характер мужчины и женщины – это найти особое ментальное или моральное отношение, в котором он/она чувствуют себя наиболее глубоко, чрезвычайно активным и живым. В такие моменты внутренний голос говорит: «Это настоящий Я». Некоторые обстоятельства подходят для того, чтобы вызвать такое отношение, в то время как другие этого не требуют».

    Дэвид сказал, что для него очень важный вопрос, который он всегда ставит перед собой – «как я могу быть максимально глубоко живым и интересующимся в этом разговоре?».
    Развитие нарративной практики
    Для Дэвида Эпстона Insider Witnessing Practices – как обратная сторона практики внешних свидетелей Майкла Уайта (Outsider Witnessing Practices). На самом деле это не новая практика. Дэвид и его коллеги развивают ее уже 25 лет, и она до сих пор в процессе. Они изучают ее эффективность, как вообще Insider Witnessing Practices влияет на практиков, с которыми проводятся эти интервью.

    Вообще я поняла, что все термины новейшего вокабуляра и понятия, например, дуэнде, про которые рассказывал Дэвид, являются основой развития новой практики обращения к внутреннему свидетелю. В ней задаются вопросы про моральный характер, моральную активность, моральные рассуждения, и все это происходит при незримом присутствии дуэнде – духа и атмосферы, которую он создает.

    В этой статье Дэвид пишет о том, что вырвано из контекста беседы Майкла Уайта и Марселы Поланко:

    «На самом деле у меня есть надежда, что дух нарративной терапии остается. Что это за духи, которые я намерен умножить? Вот что сразу приходит на ум – энтузиазм, импровизация, внезапно налетает термин «непочтительный», воображение, праведное возмущение несправедливостью, солидарность с теми, кто страдает, коллективное творчество и увлечение тайной магией в основе повседневной жизни. Конечно же, есть и другие».
    Для меня то, нарративная практика - это развивающийся подход, который не стоит на месте, тоже про ее душу и сердце. Она может (и должна) развиваться, как завещал Майкл Уайт. Нарративная практика очень разнообразна, она постоянно ищет свою душу и сердце.

    Прошу прощения у тех, кто ожидал на сегодняшней встрече услышать готовые ответы. Для меня самой на воркшопе Дэвида Эпстона, скорее, возникло много вопросов. Сегодня я рассказывала так, как было рассказано Дэвидом. Как не пыталась это причесать, волосы все равно выбиваются.

    Пишите мне, рада быть открытой нашему сообществу и делиться, чем могу - мне кажется, это очень важно. Эту открытость я увидела у Марселы и Дэвида. Думаю, это тоже в душе и сердце нарративной практики – потребность делиться мыслями, и открытиями, всячески их развивать и дополнять, искать новые инструменты, любопытствовать и любознайничатьJ
    Источники
    Про вокабуляр:

    • Лев Толстой «Смерть Ивана Ильича» и «Исповедь»;
    • Письмо про Ikigai (по запросу*);
    • Garcia Lorca «Theory and play of the Duende» / Гарсия Лорка «Дуэндэ, тема с вариациями»;
    • Книги Уильяма Джеймса;
    • David Epston «Collected papers» (Marissa revisits);
    • Re-imagining narrative therapy: an ecology of magic and mystery for the maverick in the age of branding by David Epston;
    • Workshop Notes by Michael White
    Про Insider Witness Practice:

    Примечание*: Сделать запрос на источники или написать по любому поводу можно на почту: sazz. maria(a)gmail.com