Поэтому задачка, которую может поставить специалист на группе поддержки — это как раз вместе с пришедшими людьми обсудить то самое предписание (предписания), которое предъявляется обществом, самим себе, другими людьми, которые находятся рядом в этом контексте. А следующим шагом определить, возможно ли это выполнить (зачастую не все возможно) и предоставить возможность сделать выбор и взять на себя добровольно некоторые обязательства, а принудительно или в маловразумительном ключе. Даже самая хорошая мама может оказаться в ситуации «пойди туда, не знаю куда» — выполни 300 дел в один день разом и притворись, что это возможно.

Рассмотрим общую логику организации группы поддержки с использованием нарративных инструментов.

Это еще не весь список, был еще второй лист с перечислением всего, что мамы делают. Был также отдельный список, что мама НЕ делает:

Наша задача была извлечь идеи участниц, которые условно имманентно присущи условной маме.

Нам важно было поддерживать активность. На этом этапе мы не спрашивали, откуда участницы брали эти идеи. Спасенные идеи мы записывали, не анализируя.

Важно, что большинство участников увидели, что некоторые пункты в двух списках не совпадают. То есть фактически списки, что мама делает, и что она не делает, противоречивы. Именно этот момент является началом осознания, что что-то здесь не так. Причем люди это противоречие заметили сами.

А вот следующий этап потребовал большего количества вопросов. Из выписанных идей мы выбрали три и ушли в их обсуждение. Как раз на этом этапе в речи появляются подробности (семейные традиции, родительские сообщества, требования детсадов и школ), которые на маму влияют.

Важный момент — деконструирующие вопросы выглядят по-началу странно, и это надо понимать. Мамам очень непривычно об этом разговаривать, поэтому фактически вопрос ниже воспринимался ими как шутливый:

Например, откуда вы узнали, что мама должна справляться с эмоциями?

В ответ - телевизор, фильмы, книжки и т.д. Порой не было понятно, откуда появились эти идеи, те, что были в ходу, даже когда участник группы сам был ребенком. Кто-то вспомнил про послания от родителей, а кое-где это оказалось невозможно, как будто бы эти представления были всегда.

Сразу скажу, что у нас группа была разная по составу участниц. В большинстве были мамы, но присутствовали еще и пары, у которых пока нет детей, но они их планировали. Поэтому на отдельном занятии мы делали еще сравнение взглядов тех, у кого есть дети, и тех, у кого нет детей.

Мы предполагали, что обнаружатся некоторые противоречия и ряд пунктов будут спорными. И подготовили дискуссионный формат работы. Вот как это было в нашей группе, в какой-то момент мы поняли, что участницы делятся на две подгруппы относительно определенного вопроса, а именно, прививок. Сразу скажем, это не противоковидные прививки (это было гораздо раньше), а просто те самые прививки, которые ставятся детям в раннем возрасте. Мы разделили группу на две подгруппы по этому признаку, в каждой из них участники выбрали своего представителя, который защищал их идею. Его глобальная задача — переубедить своих оппонентов в том, что мнение его группы правильное.

Про пироги

На нашу бесплатную группу участники приносили пироги и вкусности, чтобы с ними попить чай в перерыве. Это важная история. Если кто-то из вас работал с детьми в аналитических подходах, то знаете, что там есть интересная идея, как ребенок платит за консультацию (сессию). Терапевт предлагает ребенку платить за сессию тем, что ребенок может сделать — например, красивым камушком, который он ищет в течение недели и приносит его на встречу. У него нет денег, но он может заплатить чем-то, во что он вложил некоторое усилие — красивый рисунок, камушек, листок и т.д.

Моя личная идея в том, что на группе люди платят едой (прим. слова Павла Куделина). Что такое для мамы еда? Это то, чем она регулярно кормит своих детей, мужа и т.д., и что она может сделать по-особенному для этой встречи поддержки и людей, с которыми она уже познакомилась, установила эмоциональные связи.
Участницы говорили о том, что им было очень важно испечь эти пироги, принести их и поделиться. Понятно, что можно купить пирог в магазине, но это как камушек для ребенка — я вкладываю те усилия, которые для меня возможны, потому что эта встреча для меня ценна. Поэтому у нас было много всего, связанного с едой, и еда в таких форматах важна.

Про тайминг

Групповая деконструкция может идти весь вечер, и люди не устают от неё. Например, мы встречаемся на 3 часа, эта часть может занять 2 часа. Внутри терапевтической сессии мы не позволить себе полностью отдать время на деконструкцию. Она будет идти, максимум, час. А в групповом формате на первой встрече информации может быть так много, что вы сможете ее обрабатывать и к ней возвращаться и в следующие разы.

Олеся: Две команды остро взаимодействуют друг с другом, идет процесс расхождения в аргументах. А чем вы завершаете? Как вы сходитесь, чтобы уменьшить конфронтацию в группе?

Павел: Чаще всего это был либо коллективный документ, либо арт (визуальная метафора) — ничего специального. Мне кажется, особенность таких собранных групп в том, что человек приходит получить что-то для себя. Далеко не всегда нужен объединяющий финал. В отличие от отдела или класса школьников, которым после этого процесса нужно быть вместе.

Если человек нашел для себя что-то важное, то должно быть, скорее, символическое личное завершение, с возможностью забрать свои идеи или собрать свое видение в один образ.

Мы полагали, что это группа взрослых людей, которые потом расходятся и способны контейнировать свои эмоции. Тем более, что мы, скорее, осмысляли, нежели "разогревали".

Дина: Недавно услышала про исследование о том, что выход из своего информационного пузыря не помогает принять или стать более гибким в своей точке зрения. Наоборот, это еще больше укрепляет тебя в твоей идентичности, еще больше увеличивает пропасть между собой и другими. Мне интересно, не видели ли вы таких эффектов, когда люди прямо сталкиваются лицом к лицу с совершенно другим взглядом? Не было такого усиления конфронтации?

Поясню вопрос. У каждого из нас есть свой информационный поток, который мы сформировали в связи со своими ценностями, взглядами. Иногда у нас складывается ощущение, что весь мир с нами согласен. Какое-то время назад было довольно распространенное мнение, что хорошо вообще-то выходить за пределы своей ленты и смотреть, что другие люди думают, чтобы понимать, что есть разные мнения, что люди разные, что это нормально, и таким образом быть более гибким.

Сейчас якобы вышли исследования, что когда ты выходишь за пределы ленты, тебе кажется, что там "все сумасшедшие", и это увеличивает конфронтацию, уменьшает гибкость точки зрения, и, наоборот, еще больше уверяет человека в своей точке зрения.

Олеся: Похоже, что группа не была сфокусирована на осмысление процессов взаимодействия. Поэтому нет четкого ответа.
У ведущих нет задачи в группе сделать участников более гибкими друг к другу, хоть это и может быть возможным эффектом.
Основная задача для участника — разобраться в том, кто он и во что он верит. Проблема была в том, что есть роль (хорошей мамы): «Я же должна быть хорошей мамой!», а недвусмысленного описания этой роли нет. Поэтому важнее было поработать над личными установками с помощью группы, и описать эту роль, отталкиваясь от услышанных идей.

Даже взаимодействие двух разных точек зрения было для того, чтобы лучше защищать свою собственную — ярче и четче ее определять. За счет столкновения на этой границе у человека появляется определенность— ага, все-таки я имел в виду это и это, потому-то и потому-то.

Задачу стать более гибким в группе разноплановых мнений тоже можно ставить, и есть оригинальные решения в этой области. Не так давно писала пост про исследования израильских психологов, которые работали с подростками 14-16 лет по теме арабско-израильского конфликта. У них были три контрольные группы:
1. Группа, которая просто совместно работала;
2. Группа, в которой обсуждалось, что могут быть дружественные отношения;
3. Группа, в которой обсуждалось, что возможны изменения, что каждый может меняться.
Третья группа, по итогу, дала наилучшие показатели с точки зрения гибкого отношения сторон друг к другу (израильтян и арабов).

Можно целенаправленно выстраивать процесс, поддерживающий идею изменений. Здесь это было не основным, хоть и присутствующим. Каждая могла заметить изменения в своих взглядах и взглядах одногруппниц. Но специально на этом не фиксировались.

Дина, я ответила?

Дина: Да, мне просто показалось, что Павел сказал, что появилось спокойствие, что все точки зрения имеют право на существование. Для меня это не соединялось с теми исследованиями, что когда сталкиваешься с другими точками зрения, наоборот, это усугубляет конфронтацию.

Павел: Прокомментирую. Я сказал о том, что «своих» людей можно находить с помощью таких встреч. Участники говорили, что да, они познакомились с людьми, с которыми совпадают представления. Существенно, когда появляются условные «нормализаторы», товарищи, и внутри группового процесса ты с ними одинаково мыслишь. Для кого-то это было очень важно, потому что озвучивалась тема про одиночество, что «мне трудно с этим справляться, потому что как будто нет людей, которые со мной на одной волне». За счет «расползания» мнений в группе находятся люди, которые явно не на одной волне, но есть же и те, что на одной. А это уже позитивная для них история.